По признанию специалистов разных областей, традиционное землепользование - ключевая проблема для коренных народов Забайкалья. Это связано, прежде всего с тем, что жива еще традиция для живущих людей в летнее время за счет рыболовства, охоты, сбора лесных трав, ягод, грибов. Забайкальская земля еще остается основой для самобытной культуры жизнеобеспечения.
Не случайно, среди "этнических законов", касающихся жизнедеятельности коренных народов, ведущее место и на федеральном, и на региональном уровнях, принадлежит тем законам, которые регулируют их права на пользование землей и иными природными ресурсами. Закрепление территории за аборигенными сообществами стало одной из главных проблем, поскольку при новых условиях жизни 21 века и хозяйствования появились новые формы землепользования, которые народы Забайкалья прежде не знали. Чтобы разобраться в вопросе о том, возможен ли, (и если да, то каким образом) учет традиций и обычаев в государственной правовой системе, представляется целесообразным обратиться к анализу традиционных норм землепользования.
Этнографы, специалисты по народам Сибири, практически единодушны во мнении, что у коренных народов никогда не существовало собственности на землю. Традиционное правосознание и менталитет забайкальских гуранов в принцип отвергает подобный подход к земле. Земля воспринималась ими в качестве сокрального существа, к ней относились, как к божеству, к которому не применим подход как к собственности, поэтому Земля по своей сути не могла принадлежать никому. С этим положением находится в противоречии позиция тех представителей административных структур сибирских народов, которые ратуют за передачу в собственность "родовым общинам" земельных угодий с правом полного распоряжения.
Сегодня Забайкалье представляет собой этнокультурную зону, где проживают представители разных этнических групп, носители разных этнических традиций. Этническая история коренных народов Сибири - это постоянные миграции в прошлом, смешение разноязычных групп, нередко сопровождающиеся сменой типов природопользования. Ни у кого из Забайкальских народов не существовало убеждения, что что они единственные наследники той или иной территории. Более того, не было и строгого наследования промысловых угодий, границы которых никогда строго не очерчивались. В случае изменения экологической ситуации или перепромысла отдельные группы или семьи аборигенов могли переместиться на другое место жительства, либо начать промышлять в других угодьях, иногда за сотни километров от первоначальных мест расселения и промыслов.
Исследование норм обычного традиционного землепользования показывает, что в нем господствует коллективный интерес к земле: солидарность ставится выше индивидуальных интересов её членов, за которыми почти не признается никаких прав. Индивид получает признание только через принадлежность к определенным коллективам. Субъектом права является не отдельная личность, а семья внутри общины и община - в межобщинных столкновениях. Эти правовые нормы обнаруживают тесную связь с традиционным мироощущением коренных забайкальцев. Так, в миропонимании гуранов (полукровок, метисов) и бурят - человек - существо коллективное, член определенного сообщества, жителей бассейна одной системы рек и озер, одного селения, он растворен в сообществе. Человек, порвавший связи с коллективом, обречен на смерть.
Нормы традиционного землепользования соответствовали представлению этих народов о справедливости. Это допускало толкование норм обычного права в каждом конкретном случае в весьма широком диапазоне, а разнообразие местных условий еще больше усиливало расплывчатость и неопределенность местных обычаев.
Российской администрацией земли закреплялись за селениями, то есть общинами. Необходимо учитывать, что владения общин не имели каких-либо границ. Территориальные ареал общины - юрта, табор ("дача", по терминологии официальных документов) следует рассматривать как совокупность хозяйственных угодий - "вотчин", опромышливаемых различными хозяйственными группами и отдельными семьями. Хотя границы "дач" (таборов) не были строго очерчены, но они были хорошо известны всем членам общины и соседских селений, нарушения их были редки и преследовались по нормам обычного права. Обычно промысловые и пастбищные угодья располагались в пределах волости, хотя отмечались случаи, когда забайкальцы вели охотничий промысел за пределами своих волостных границ из-за недостатка хороших "охотничьих мест"
Общинными рыбоугодьями считались озерные пески для неводного и колыданного лова, для облавливания сетями и запорными сооружениями устья притоков и проток, где устанавливались запоры, "юровые" ямы. Следует отметить, что право владения перечисленными рыбоугодьями по существу было коллективным. Никто из членов общины не мог выделить свою долю и распоряжаться ею по своему усмотрению. Для лиц, не входивших в общину, существовал запрет на пользование угодьями. Жители одного селения по договоренности с жителями другого могли пользоваться угодьями совместно.
Наряду с общинной, у гуранов существовала семейная собственность на охотничьи и рыболовные угодья, которая основывалась на праве первого освоения и продолжительности фактического пользования. Семейная промысловая территория - "вотчина" ( табор)- передавалась по наследству. Семейной собственностью становились места для установки запоров, участки соров, озер небольшие речки, т.е. - угодья, где рыболовный промысел осуществлялся силами отдельной семьи. Места охоты на пушных зверей, ввиду большой экономической значимости пушного промысла, также находились в семейной собственности. Точно очерченных границ угодья не имели, обычно их замечали по каким-либо природным знакам: речкам, озерам, высохшим руслам, камням, деревьям и т.п. Каждый хорошо знал свои места. На семейные участки чужие не допускались, нарушения порицались.
Понятие "табора" носило еще конкретный и зримый характер, в него входили особые летние постройки помимо зимнего зимовья: кухня-навес с печкой, ледник, баня. В формировании этой традиции всегда чувствовалась и женская рука, т.к. в летнее время - сезонной заготовки трав, грибов и ягод, родственные старшие и молодые женщины с детьми проживали на такой летней заимке. Так со временем рождалось в Забайкалье понятие летней дачи в тайге, близ озера. Дети приучались к сбору лесных даров, а мальчиков дед или отец брал с собой на свою соль, пробовал силы на лобазном сидения в ожидании зверя.
Наряду с семейными "вотчинами" у забайкальцев существовали и патронимические - неразделенные владения нескольких родственных семей-однофамильцев. На примере Цынгальских в Беклемишево С.К. Патканов дал характеристику пользования семейно-патронимическими угодьями. "В этом селении, - писал он,- кроме общей дачи (табора) которою пользуются все на общих началах, отдельные роды (здесь идет речь о патрономии -Н.В.) имеют еще свои "особые "вотчины", перешедшие к ним частью непосредственно от предков, частью путем купли или завещанию от лиц, владевшими этими землями. "Связь родовичей основана на общинном пользовании угодьями. Земли находятся в пользовании каждого отдельного рода, составляют известную территориальную единицу, больше частью около озера или место у реки. Границы этих угодий хорошо известны смежным родам, поэтому вторжение на чужую территорию без должного разрешения карались довольно строго по обычному праву.
На охотничьей территории отдельных селений выделялись места, где охотились отдельные семьи, ставившие свои ловушки и имевшие зимовья. По сведениям этнографов каждый охотник имел свои места для ловушек или унаследовал от отца, где никто иной не мог ставить ловушки без его разрешения.
Распределение угодий между хозяйствами имело локальную специфику. Так, забайкальские гураны строго делили между семьями рыболовные угодья и пастбища, а охотничьи места распространялись менее строго, охотились "попутно" там, где рыбачили или пасли скот.
Рыбная ловля и охотничий промысел регулировались определенными правилами. Жители общины-табора следили за пользованием рыболовными местами, не допускали туда "чужаков". По представлениям забайкальских гуранов, ходить на промыслы в чужую "соль" без разрешения - значит подвергнуться опасности, заблудиться, утонуть, загрязнуть в болоте и т.п. Виновных в "самовольном" промысле наказывали: с них брали всю или половину добычи.
Община не допускала лова в "юровых" ямах в течение всего года, кроме зимы. Весной не допускалась охота в тех местах, где она проводилась осенью. Запрещалась охота на стельных самок и молодняк, на пушных зверей в период линьки. Запрещалась порубка кедровника, сбор орехов и ягод в период их созревания. В.В. Васильев заметил: "Как крестьянину не придет в голову снять недозревший хлеб, так и гуран не бил раньше "невыходную" пушнину"
На чужой "вотчине" нельзя было охотиться и рыбачить без разрешения; озера, загоны и прочие приспособления для лова не должны были мешать друг другу. Существовал строгий запрет брать из чужой ловушки зверя или рыбу. Виновный подлежал общинному суду, добыча изымалась в пользу хозяина, причем ущерб должен был возмещаться в двух-трехкратном размере.
Права охотников на добычу регламентировались очень тщательно. Все спорные ситуации регулировались правилами, выработанными на основе опыта. Тяжело раненный зверь доставался тому, кто его ранил, а легко раненный - тому, кто его добивал. Если, кто-нибудь, преследуя зверя, перехватывал след, не зная о другом охотнике, то зверь доставался ем; если же он, идя по следу, узнавал, что зверя преследует другой, то должен был прекратить погоню. Это правило действовало и при индивидуальной, и при коллективной охоте.
Наследоване угодий осуществлялось только между "вотчинниками", то есть людьми, имеющими право на совместное пользование этими угодьями, которыми, согласно обычному праву, являлись или родственники, или однофамильцы.В правовых обычаях гуранов отмечалось, что "наследование" детьми после отца этих угодий является не самостоятельным, т.к. они не могут выделить из "вотчинного" угодья своей части, если, конечно, оно не является семейным". Как справедливо заметила Н.А. Миненко, положение о переходе промысловых угодий только к родственникам "говорило о том, что участки эти не были частной собственностью отдельных семей, что они находились лишь в их наследственном пользовании.
В личной собственности взрослого мужчины относилось все то, что изготовлялось или использовалось им самим: ружья, нож, топор, небольшая лодка, одежда, обувь, и т.п. По сведениям С.И. Руденко, глава семьи специальной тамгой ёш пос ("руки знак"), или вели пос ("олений знак") метил, принадлежащие ему орудия (сторожевые луки и ловушки), рыболовные снасти (поплавки и грузила сетей), изготовленные им предметы домашнего обихода (деревянные сосуды, стопки для толчения табака, деревянные ножны ножей и т.п.) Тамги ставились только на принадлежавшие мужчине или на изготовленные им вещи.
Промысловые семейные угодья и все имущество семьи переходило после смерти отца к младшему сыну, который обычно оставался с родителями. Старшие братья, женившись, отделялись от отца, искали себе новые "нечейные" места для промыслов; для них отец выделял ("назначал" заранее, пока сыновья были маленькие Встречалось и "примачество" - прием в дом мужа дочери. Обычно оно объяснялось отсутствием в семье сыновей, тогда младшая дочь приводила мужа в родительский дом. В отдельных случаях зять принимался в дом и при наличии там сыновей; если отец давал соответствующее распоряжение при жизни или таковой оказывалась воля покойного.
Традиционное землепользование в Забайкалье продолжало жить в Советское время распределением охотучастков в ПОХах. Кроме того, практически повсеместно, при добычи рыбы для собственных нужд и любительской охоте, гураны промышляли и промышляют на своих "вотчинных" участках. Это означает, что неофициально, на уровне личного потребления, в Забайкалье действуют традиционные нормы землепользования. Работники районных комитетов, сельских администраций также хорошо осведомлены о местах промыслов местных жителей.
Вопросы соотнесения обычного права и государственных законов нашли отражение в публикациях специалистов (Новикова Н.И. 2002; Пивнева Е.А. 2000); Конституция Российской Федерации 1993 г. закрепила права коренных народов Сибири в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами РФ (ст.69). Особой компетенцией государственной власти была признана "защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей" (ст.72). Конституцией предусмотрено и то, что земля и другие природные ресурсы используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории (ст. 9). В законе "О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ" (2001) ст.2 предусмотрено правовое регулирование отношений в области использования территорий традиционного природопользования обычаями народов. Ст 13 допускает использование природных ресурсов в традиционном землепользовании
Этнографы, специалисты по народам Сибири, практически единодушны во мнении, что у коренных народов никогда не существовало собственности на землю. Традиционное правосознание и менталитет забайкальских гуранов в принцип отвергает подобный подход к земле. Земля воспринималась ими в качестве сокрального существа, к ней относились, как к божеству, к которому не применим подход как к собственности, поэтому Земля по своей сути не могла принадлежать никому. С этим положением находится в противоречии позиция тех представителей административных структур сибирских народов, которые ратуют за передачу в собственность "родовым общинам" земельных угодий с правом полного распоряжения.
Сегодня Забайкалье представляет собой этнокультурную зону, где проживают представители разных этнических групп, носители разных этнических традиций. Этническая история коренных народов Сибири - это постоянные миграции в прошлом, смешение разноязычных групп, нередко сопровождающиеся сменой типов природопользования. Ни у кого из Забайкальских народов не существовало убеждения, что что они единственные наследники той или иной территории. Более того, не было и строгого наследования промысловых угодий, границы которых никогда строго не очерчивались. В случае изменения экологической ситуации или перепромысла отдельные группы или семьи аборигенов могли переместиться на другое место жительства, либо начать промышлять в других угодьях, иногда за сотни километров от первоначальных мест расселения и промыслов.
Исследование норм обычного традиционного землепользования показывает, что в нем господствует коллективный интерес к земле: солидарность ставится выше индивидуальных интересов её членов, за которыми почти не признается никаких прав. Индивид получает признание только через принадлежность к определенным коллективам. Субъектом права является не отдельная личность, а семья внутри общины и община - в межобщинных столкновениях. Эти правовые нормы обнаруживают тесную связь с традиционным мироощущением коренных забайкальцев. Так, в миропонимании гуранов (полукровок, метисов) и бурят - человек - существо коллективное, член определенного сообщества, жителей бассейна одной системы рек и озер, одного селения, он растворен в сообществе. Человек, порвавший связи с коллективом, обречен на смерть.
Нормы традиционного землепользования соответствовали представлению этих народов о справедливости. Это допускало толкование норм обычного права в каждом конкретном случае в весьма широком диапазоне, а разнообразие местных условий еще больше усиливало расплывчатость и неопределенность местных обычаев.
Российской администрацией земли закреплялись за селениями, то есть общинами. Необходимо учитывать, что владения общин не имели каких-либо границ. Территориальные ареал общины - юрта, табор ("дача", по терминологии официальных документов) следует рассматривать как совокупность хозяйственных угодий - "вотчин", опромышливаемых различными хозяйственными группами и отдельными семьями. Хотя границы "дач" (таборов) не были строго очерчены, но они были хорошо известны всем членам общины и соседских селений, нарушения их были редки и преследовались по нормам обычного права. Обычно промысловые и пастбищные угодья располагались в пределах волости, хотя отмечались случаи, когда забайкальцы вели охотничий промысел за пределами своих волостных границ из-за недостатка хороших "охотничьих мест"
Общинными рыбоугодьями считались озерные пески для неводного и колыданного лова, для облавливания сетями и запорными сооружениями устья притоков и проток, где устанавливались запоры, "юровые" ямы. Следует отметить, что право владения перечисленными рыбоугодьями по существу было коллективным. Никто из членов общины не мог выделить свою долю и распоряжаться ею по своему усмотрению. Для лиц, не входивших в общину, существовал запрет на пользование угодьями. Жители одного селения по договоренности с жителями другого могли пользоваться угодьями совместно.
Наряду с общинной, у гуранов существовала семейная собственность на охотничьи и рыболовные угодья, которая основывалась на праве первого освоения и продолжительности фактического пользования. Семейная промысловая территория - "вотчина" ( табор)- передавалась по наследству. Семейной собственностью становились места для установки запоров, участки соров, озер небольшие речки, т.е. - угодья, где рыболовный промысел осуществлялся силами отдельной семьи. Места охоты на пушных зверей, ввиду большой экономической значимости пушного промысла, также находились в семейной собственности. Точно очерченных границ угодья не имели, обычно их замечали по каким-либо природным знакам: речкам, озерам, высохшим руслам, камням, деревьям и т.п. Каждый хорошо знал свои места. На семейные участки чужие не допускались, нарушения порицались.
Понятие "табора" носило еще конкретный и зримый характер, в него входили особые летние постройки помимо зимнего зимовья: кухня-навес с печкой, ледник, баня. В формировании этой традиции всегда чувствовалась и женская рука, т.к. в летнее время - сезонной заготовки трав, грибов и ягод, родственные старшие и молодые женщины с детьми проживали на такой летней заимке. Так со временем рождалось в Забайкалье понятие летней дачи в тайге, близ озера. Дети приучались к сбору лесных даров, а мальчиков дед или отец брал с собой на свою соль, пробовал силы на лобазном сидения в ожидании зверя.
Наряду с семейными "вотчинами" у забайкальцев существовали и патронимические - неразделенные владения нескольких родственных семей-однофамильцев. На примере Цынгальских в Беклемишево С.К. Патканов дал характеристику пользования семейно-патронимическими угодьями. "В этом селении, - писал он,- кроме общей дачи (табора) которою пользуются все на общих началах, отдельные роды (здесь идет речь о патрономии -Н.В.) имеют еще свои "особые "вотчины", перешедшие к ним частью непосредственно от предков, частью путем купли или завещанию от лиц, владевшими этими землями. "Связь родовичей основана на общинном пользовании угодьями. Земли находятся в пользовании каждого отдельного рода, составляют известную территориальную единицу, больше частью около озера или место у реки. Границы этих угодий хорошо известны смежным родам, поэтому вторжение на чужую территорию без должного разрешения карались довольно строго по обычному праву.
На охотничьей территории отдельных селений выделялись места, где охотились отдельные семьи, ставившие свои ловушки и имевшие зимовья. По сведениям этнографов каждый охотник имел свои места для ловушек или унаследовал от отца, где никто иной не мог ставить ловушки без его разрешения.
Распределение угодий между хозяйствами имело локальную специфику. Так, забайкальские гураны строго делили между семьями рыболовные угодья и пастбища, а охотничьи места распространялись менее строго, охотились "попутно" там, где рыбачили или пасли скот.
Рыбная ловля и охотничий промысел регулировались определенными правилами. Жители общины-табора следили за пользованием рыболовными местами, не допускали туда "чужаков". По представлениям забайкальских гуранов, ходить на промыслы в чужую "соль" без разрешения - значит подвергнуться опасности, заблудиться, утонуть, загрязнуть в болоте и т.п. Виновных в "самовольном" промысле наказывали: с них брали всю или половину добычи.
Община не допускала лова в "юровых" ямах в течение всего года, кроме зимы. Весной не допускалась охота в тех местах, где она проводилась осенью. Запрещалась охота на стельных самок и молодняк, на пушных зверей в период линьки. Запрещалась порубка кедровника, сбор орехов и ягод в период их созревания. В.В. Васильев заметил: "Как крестьянину не придет в голову снять недозревший хлеб, так и гуран не бил раньше "невыходную" пушнину"
На чужой "вотчине" нельзя было охотиться и рыбачить без разрешения; озера, загоны и прочие приспособления для лова не должны были мешать друг другу. Существовал строгий запрет брать из чужой ловушки зверя или рыбу. Виновный подлежал общинному суду, добыча изымалась в пользу хозяина, причем ущерб должен был возмещаться в двух-трехкратном размере.
Права охотников на добычу регламентировались очень тщательно. Все спорные ситуации регулировались правилами, выработанными на основе опыта. Тяжело раненный зверь доставался тому, кто его ранил, а легко раненный - тому, кто его добивал. Если, кто-нибудь, преследуя зверя, перехватывал след, не зная о другом охотнике, то зверь доставался ем; если же он, идя по следу, узнавал, что зверя преследует другой, то должен был прекратить погоню. Это правило действовало и при индивидуальной, и при коллективной охоте.
Наследоване угодий осуществлялось только между "вотчинниками", то есть людьми, имеющими право на совместное пользование этими угодьями, которыми, согласно обычному праву, являлись или родственники, или однофамильцы.В правовых обычаях гуранов отмечалось, что "наследование" детьми после отца этих угодий является не самостоятельным, т.к. они не могут выделить из "вотчинного" угодья своей части, если, конечно, оно не является семейным". Как справедливо заметила Н.А. Миненко, положение о переходе промысловых угодий только к родственникам "говорило о том, что участки эти не были частной собственностью отдельных семей, что они находились лишь в их наследственном пользовании.
В личной собственности взрослого мужчины относилось все то, что изготовлялось или использовалось им самим: ружья, нож, топор, небольшая лодка, одежда, обувь, и т.п. По сведениям С.И. Руденко, глава семьи специальной тамгой ёш пос ("руки знак"), или вели пос ("олений знак") метил, принадлежащие ему орудия (сторожевые луки и ловушки), рыболовные снасти (поплавки и грузила сетей), изготовленные им предметы домашнего обихода (деревянные сосуды, стопки для толчения табака, деревянные ножны ножей и т.п.) Тамги ставились только на принадлежавшие мужчине или на изготовленные им вещи.
Промысловые семейные угодья и все имущество семьи переходило после смерти отца к младшему сыну, который обычно оставался с родителями. Старшие братья, женившись, отделялись от отца, искали себе новые "нечейные" места для промыслов; для них отец выделял ("назначал" заранее, пока сыновья были маленькие Встречалось и "примачество" - прием в дом мужа дочери. Обычно оно объяснялось отсутствием в семье сыновей, тогда младшая дочь приводила мужа в родительский дом. В отдельных случаях зять принимался в дом и при наличии там сыновей; если отец давал соответствующее распоряжение при жизни или таковой оказывалась воля покойного.
Традиционное землепользование в Забайкалье продолжало жить в Советское время распределением охотучастков в ПОХах. Кроме того, практически повсеместно, при добычи рыбы для собственных нужд и любительской охоте, гураны промышляли и промышляют на своих "вотчинных" участках. Это означает, что неофициально, на уровне личного потребления, в Забайкалье действуют традиционные нормы землепользования. Работники районных комитетов, сельских администраций также хорошо осведомлены о местах промыслов местных жителей.
Вопросы соотнесения обычного права и государственных законов нашли отражение в публикациях специалистов (Новикова Н.И. 2002; Пивнева Е.А. 2000); Конституция Российской Федерации 1993 г. закрепила права коренных народов Сибири в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами РФ (ст.69). Особой компетенцией государственной власти была признана "защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей" (ст.72). Конституцией предусмотрено и то, что земля и другие природные ресурсы используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории (ст. 9). В законе "О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ" (2001) ст.2 предусмотрено правовое регулирование отношений в области использования территорий традиционного природопользования обычаями народов. Ст 13 допускает использование природных ресурсов в традиционном землепользовании
Комментариев нет:
Отправить комментарий